Спектакль «РУССКИЙ ОГОНЕК» показал вчера на сцене Камерного театра Вологды Новый художественный театр из Челябинска.
Да, это был Николай Рубцов и моноспектакль сыграл талантливейший Александр Майер.
Тут не было никакой «страдательной судьбы» с её трагической смертью.
Всё самое драматически «выигрышное» (но и часто спекулятивное) они пропустили.
Они - это ещё режиссер Евгений Гельфонд, «бесшовная» режиссура которого работает внутри актерского личностного пространства, жёстко выстраивая логику спектакля. И умный ведущий его артист, Александр Майер хорошо понимает своего режиссёра, а значит, понимает, что происходит с его героем каждую минуту сценического времени. Интелектуально-осмысленное и эмоционально точное, не ломающего при этом мерного поэтического строя - такое чтение стихов дело нынче не такое и частое.
Художник Елена Гаева выстроила крестовину помоста (это и палуба, это и паром, и земная твердь, и скромное жилище), разместила на нем стол, ящик, перегородку дощатую, рынду на шесте. Конечно, у Рубцова-Майера всегда рядом знаменитый чемоданчик, в котором будто упрятана вся его, небогатая скарбом, жизнь.
Майер и Гельфонд рассказали о счастливом, хотя и сиротском детстве. Не отсюда ли и выросла та святая любовь к живому, тоже ведь без человеческой любви сиротскому? К травам, цветам, полям и рощам, к зайцам и людям, людям, людям...
Майер стихи читает как повествует! Это всегда диалог: с собой, с мамой, с древней старухой, с природой, с неизвестным человеком или официанткой в «Поплавке», или с заглянувшей в кочегарку девушкой или с маленькой дочкой. Жизнь, причём совсем не социальная, а именно «нарядная» своей творческой силой, вдохновляет актёра, режиссёра и нас. Нарядность её от сложности, от дыхания стиха и простой и ясной роскоши языка.
Мерность спектакля особенная, с ходом его все копятся и копятся детали изображаемой жизни.
Любовались мы артистом, возводящим свою, по кирпичикам, умную и точную «кладку» спектакля, - «кладку», скрепленную собственным и очень личностным творческим «раствором». Образ Рубцова, чья настоящая жизнь вся ушла в стихи, получился в спектакле тоже «крестообразным» - широким (размашистым) и глубоким (задумчиво-печальным), упирающимся в землю и отталкиваяющимся от неё вверх. И очень важно, что в самом начале он достанет из чемоданчика портреты Пушкина, Лермонтова, Есенина и Достоевского. Этот факт биографии писателя, беседующего с ними, классиками, станет художественной стратегией всего спектакля - только теперь и мы понимаем и снова чувствуем, как все они нам ПРИСУЩИ, хоть и время наше совсем не классическое. Держимся, держимся за них вместе с Рубцовым и театром.
В спектаклях Евгения Гельфонда всегда есть большая правда. Она ведёт его, а потому и известное становится свежим и новым. Русский огонёк как огонёк надежды завершает спектакль. И возникает чувство счастливой правильности, когда все на своих местах.